— «Приготовьте мне чай! Как там у вас?» — фыркнула свекровь, бросив на невестку озлобленный взгляд.
— Возможно, вы что-то не так поняли, сын привел не новую горничную, а свою будущую жену! — Ирина поняла, что наладить нормальное общение будет непросто.
— Как вы смеете повышать тон? Николай, убери эту нахалку. Я не собираюсь терпеть грубость в своем доме.
«Жизнь не мамкина юбка, от всех бед не укроет», — часто повторяла Ирине ее бабушка, когда девочка горько плакала из-за неприятностей. Хотя у Ирины никогда не было мамкиной юбки. Зато была бабушка – активная, шустрая, ведущая внучку в жизнь словно ледокол «Арктика» через толщу льда.
Бабушка воспитывала девочку в строгости, готовила к суровой жизни. Такой, в которой все достигается упорным трудом и тяжелым трудом. Такой, о которой бабушка знала все и даже больше!
Девочка, потомственная дворянка, оказалась сиротой и попала в детский дом. Она научилась молчать о своем высоком происхождении. Выйдя из стен детского дома, она училась заочно и работала на заводе, делая карьеру. Пока ее сверстницы строили личную жизнь, Нина упорно шла к достатку, высокой должности и полной независимости.
В тридцать шесть она заняла руководящую должность, получила квартиру недалеко от работы и осознала, что возвращаться в эту квартиру совершенно не к кому. Нина решила, что заслуживает счастья.
Счастьем стала маленькая девочка, которую Нина взяла в детском доме. Искать мужа, рожать своего ребенка она не хотела. У нее были свои планы. Связей хватило, чтобы одинокой начальнице разрешили взять трехлетнюю девочку. Нина устроила малышку в садик, нарядила ее в дорогие наряды, купила множество игрушек.
— Ты моя радость, — часто говорила Нина своей Машеньке. — Ты мое счастье.
«Радость» превратилась в капризную и требовательную особу, выросшую в атмосфере материнской любви и вседозволенности. Когда Нина осознала, что избаловала девочку, было поздно. Машенька уже заканчивала восьмой класс. Она приходила домой под утро с запахом алкоголя. Все попытки усовестить дочь не увенчались успехом. Учителя говорили, что ее поведение бросает тень и на репутацию школы, и на репутацию матери. Вскоре Нину сняли с должности и перевели на другое предприятие.
Но не это было самым тяжелым ударом. Новость о том, что дочка в пятнадцать лет ждет ребенка, ошарашила Нину. Она поняла, что нужно будет стать бабушкой. Все соседи и знакомые говорили, что от осинки не родятся апельсинки.
— Ну что говорить, от осинки не родятся апельсинки, — кивали головой знакомые, зная о том, что Машенька была приемной.
— Нин, надо было быть строже! Ведь в детдоме все такие, — вздыхали соседи. Нина, вспомнив свое прошлое, под
няла голову и взглянула на соседку прямо в глаза.
— Из каких?
— Детдомовских! А видишь, ничего, выросла, начальницей стала! — с этими словами Нина развернулась и ушла в свою квартиру, с ощущением, что судьба ее дочери тоже имеет свой путь.
— Оказывается, когда мама Нины Николаевны отказала вам на свадьбе, это было под ее настроение. Такое было у нее в день недели – среда. А вот в пятницу она вас вполне рассматривала как возможных своих наследников и прочих дворян.
— Ты что, офигел? Пятница? Какая разница, в какой день недели?
— Разница в том, что в среду у нее обострение, а в пятницу – благосклонное отношение ко всему миру.
Мать Николая глядела на сына, как на космическую инопланетную аномалию.
— Ты несешь чепуху! Это просто в вашем родословном древе какие-то проблемы!
С этими словами она вышла из комнаты, не заметив, как у Николая в руках появилась бутылка коньяка.
— Среда… Она точно прошла анализ на генетическую предрасположенность к изменениям погоды? — Николай поднял бровь и сделал большой глоток.
— Мам, ты все-таки согласна идти на свадьбу? — спросил он, не переставая удивляться капризам матери.
— Нет, среда – это неприемлемо. Но в пятницу я думаю… раз уж она дворянка. Но пусть она не подумает, будто я из-за нее. Я для себя в основном иду.
Таким образом, свадьба прошла в пятницу, и даже мать Николая улыбалась на фотографиях. Но Ирину это немного смущало. Кто знал, что в другой день недели ее свекровь могла бы вести себя совсем иначе.
Спустя годы, когда в семье появился сын, Ирина решила рассказать ему о своей родословной. Но как только она начала упоминать о далеких дворянских предках, ее сын перебил ее словами:
— Мам, я не думаю, что кровь дворянская делает кого-то лучше или хуже. Важно, как человек ведет себя и какие ценности он придерживается. А вот свекровь моя в пятницу всегда добра и вежлива!
Ирине пришлось улыбнуться. Наверное, важнее всего в семье – это любовь и понимание, даже если кровь в венах кипит в разные дни недели.
— Я не обнаружил тебя и тех твоих родственников, от которых ты, якобы, ведешь свой род в роду Трубецких. Или ты не о них говорила, я забыл.
Николай резко увернулся, так как в него внезапно полетела диванная подушка.
— Да как ты смеешь сомневаться в моих словах? Только благодаря мне в тебе течет голубая благородная кровь! Если бы не я, ты бы был простым колхозником, как твой папаша! – покраснела от злости женщина.
— Который оказался с деньгами и связями, превратившими тебя из простой деревенской простушки, в столичную штучку. Мам, ну давай будем честны – нет в тебе дворянских корней. Ну не могло их быть в твоем Прилучинске, из которого ты столицу покорять приехала.
— Да как ты смеешь! Да я веду род от самого Николая Трубецкого, репрессированного после революции. Я тебя в честь него назвала!
— Мам, не было у Трубецких детей с таким именем и в таком возрасте.
Вторая подушка, просвистевшая мимо уха стала контраргументом. Николай решил больше не спорить с матерью. Вести невесту в эту квартиру было бы большой глупостью. Но и съезжать от матери сложно – мать практически не выходила из дома, не готовила. Она просто напросто не справилась бы одна. Сын всерьез опасался за психическое здоровье мамы. Пришлось уговаривать ее поладить с Ириной.
— Если я приведу в дом жену, тебе придется с ней как-то уживаться. Поэтому было бы неплохо, если б ты уже сейчас перестала называть ее плебейкой и готовилась полюбить ее, как дочь.
— Никогда этого не будет! Ты достоин лучшей партии. Поэтому я не собираюсь общаться с ней. Это она идет в мой дом и пусть изволит вести себя уважительно, — мама поняла, что ей нужно как-то удержать сына.
— Ирочка хочет жить отдельно. И если вы не поладите, мы съедем на съемное жилье. Ты даже не видела ее. Хотя бы попытайся.
— Чтобы я под кого-то подстраивалась?
— Ну можно ж иногда. Жить всем стало бы куда проще, — пробормотал сын, выходя из комнаты.
Свадьба прошла тихо и скромно. Из гостей были только самые близкие. Несмотря на то, что Ирина категорически не хотела жить со свекровью, предчувствуя недоброе, она решила уступить мужу, который уверял, что мама безобидная, несамостоятельная и одна не сможет. Тем более, к ним приходила домработница, которая трижды в неделю готовила и убирала в квартире.
— Тебе ничего делать по дому не придется! — уговаривал муж. – Только не принимай слова мамы, если вдруг что-то скажет, близко к сердцу. Она у меня очень ранимая…
Первый день Ирины в новой квартире прошел вполне сносно. Молодая семья закончила перевозить вещи Иры только к вечеру, поэтому знакомства с матерью, как такового, не получилось – Светлана заперлась в своей комнате и не вышла поприветствовать молодежь.
Утром они быстро собрались и отправились на работу, планируя вечером разобрать коробки. Вернувшись домой после работы, оба столкнулись с хозяйкой квартиры в прихожей.
— Мам, а вот и мы! – Николай расплылся в улыбке, обнимая супругу.
— Чай мне приготовь! Как там тебя? – фыркнула Светлана, бросив на невестку озлобленный взгляд.
— Вы, может, что-то не так поняли, сын к вам не новую домработницу привел, а жену! – Ирина поняла, нормального общения не получится.
— Как ты смеешь тон повышать? Николай, убери эту хабалку. Я не намерена терпеть грубость в моем доме.
И снова удалилась в свою комнату. Николай проследовал за ней, чтобы поговорить. Через полчаса вышел из спальни матери расстроенный.
— Коль, я не буду вещи разбирать. С таким настроем я долго здесь не задержусь. – Ирина все также стояла в прихожей.
— Ириш, я знаю, что она невыносимая. Если не попытается идти навстречу, съедем. – решительно ответил муж.
На том и порешили. Разобрав коробки, оба легли спать.
Утром Ирина обнаружила всю свою посуду в мусорном ведре. На вопрос сына, что это за дурь, мать ответила:
— Это мой дом и в кухне только мои тарелки. Никакие плебейские плошки рядом с моим фарфором стоять не будут. Пусть в комнате своей все держит или учится уважению и покорности. Здесь я – хозяйка, или пусть живет по моим правилам, или пусть убирается. Это – мой дом!
— За который я плачу и полностью содержу тебя! – не выдержал Николай. — Мам, это моя жена, не заставляй меня выбирать одну из вас! Я очень сомневаюсь, что тебе понравится мой выбор. Я люблю Ирину и просто уеду вместе с ней! Ты хочешь остаться одна?
— Ты посмеешь бросить мать ради ЭТОЙ? — Светлана сомневалась в словах сына. — Да у тебя таких, как она, сколько было? А сколько будет? А мама одна! Ты обязан меня содержать и быть рядом.
— Мама, обязан я своей жене. Теперь она — основная часть моей семьи, — по слогам проговорил парень.
— Неблагодарный мальчишка! — еле сдержалась Света, чтобы не ударить сына по лицу.
Однако, своенравная дама все же присмирела. Старалась не пересекаться с молодежью. Вечером и утром не выходила из своей комнаты. Но мелко пакостить не бросила – выливала шампунь Ирины в унитаз и подкладывала цветные вещи в ее «белую» стирку. Пакостить в ответ Ирина не стала, решила быть выше этого, списав поведение свекрови на возраст и начинающееся старческое безумие.
Несколько раз свекровь сыпала соль в сахарницу, выбрасывала любимые продукты Иры, отпускала ядовитые замечания, но хулиганить покрупнее опасалась. Сын урезал ей содержание и грозился совсем сократить расходы до оплаты коммунальных платежей и покупки продуктов.
Хуже стало, когда Николай и Ирина объявили матери о скором прибавлении в семействе. Светлана даже не говорила, она шипела, словно растревоженная кобра.
— Уже? Вот уж действительно – дворовая девка! Едва ли пару месяцев вытерпела и залетела. Благородные дамы годами не могут родить, а эта — как кошка.
— И вам тоже всего хорошего, — Ирина развернулась и хлопнула дверью перед носом свекрови.
Зато бабушка Нина была рада известию. Она предложила пожить у нее, когда внучка вскользь упомянула о сложном характере свекрови. Но Ирина решила пока повременить. Вернуться она всегда успеет. Тем более, муж был всегда на ее стороне. Но бросить мать не мог.
Спустя полгода Ирина родила здорового мальчика, копию своего папы. Молодые родители были счастливы, в отличие от мамы мужа. Едва взглянув на ребенка, она небрежно бросила:
— Совсем на тебя не похож! Неизвестно, в какой подворотне она его подцепила.
— Это уже слишком! Немедленно извинись! – занервничал Николай.
— И не подумаю! Этот обмылок теперь будет орать круглыми сутками, а мне нужен полноценный сон.
— Отлично, я собираю вещи! Твои вещи! – в сердцах крикнул парень, бросившись в комнату матери.
— Что? Мои? Ты верно оговорился, и собираешь ЕЁ тряпье и этого комка орущего? – надменно переспросила Света.
— Нет, мама! – кричал из комнаты Николай, распахивая дверцы шкафа. — Ты меня правильно услышала. И я не оговорился! Эту квартиру покидаешь ты. Я долго думал, как лучше поступить. Жить с тобой под одной крышей невозможно, но и тащить жену с ребенком куда-то я не собираюсь. Ютиться у бабушки Ирины – совсем глупо, там крошечная квартирка. Поэтому я предлагаю тебе два варианта – дом престарелых или съемная квартира!
— Ты рехнулся? Да ты кто такой? Это моя квартира! – визг матери был слышен на три этажа выше.
— Мама, эта квартира моя, твоя и отца в равных долях, если помнишь. – вернулся Коля с чемоданом. — Недавно он прислал документы – отец подарил мне свою долю в честь рождения внука. Вернее, ему и подарил. Так что ты лишь совладелица. Я готов купить тебе жилье аналогичной площади. Но подальше от нас. И содержать теперь будешь себя сама, у меня изменились расходы, как видишь.
— Ты не посмеешь! Я не поеду в клоповник на окраине города! – затопала ногами женщина.
— Нет. – Николай заговорил чуть тише. — Ты поедешь в студию в хорошем новом доме.
